нельзя признать этически приемлемыми. Но именно этическая приемлемость тех или иных действий сегодня становится главным критерием — это естественное следствие нашей эволюции: с ростом инструментального потенциала увеличивается ограничение социального насилия, возникают все новые, более сильные культурно-психологические компенсирующие факторы. Например, на протяжении всей нашей истории процент военных жертв стабильно уменьшается от 4 % до 1 % за век. Исключение составляет Вторая мировая война, в которой потери населения, с учетом репрессий, в процентном отношении превосходили потери первобытного племени во время межплеменной войны.

Рост численности населения мира, 500 г. до н. э. — 2300 г. н. э., в миллионах

Таким образом, стратегия уменьшения численности людей должна лежать в сфере массовой психологии. Нечто подобное наблюдается в развитых странах: сознательный отказ пар от деторождения, резко распространившиеся, почти патологические асексуальность и гомосексуальность. С увеличением плотности населения в городах уменьшается рождаемость, но увеличивается общий уровень агрессивности.

Другой гранью демографической проблемы является крайне низкое генетическое разнообразие человечества. Это связано с тем, что мы произошли от небольшой родственной группы особей (по разным оценкам от 10 до 20 человек). Два человека из разных рас генетически различаются меньше, чем два шимпанзе (наши ближайшие «родственники») из одной стаи. Развитие медицины привело к экспоненциальному росту генетического груза — сумме летальных и сублетальных мутаций, а развитие промышленности — к отравлению межтканевых жидкостей тяжелыми элементами. Таким образом, угроза вырождения для нас является более чем реальной, а если произойдет направленное обрывание многих генетических линий в рамках уменьшения численности людей на планете — ни о каком дальнейшем развитии вида не может быть и речи.

Единственным способом выживания в постсингулярный период для разумного вида может стать автоэволюция — целенаправленное изменение как собственного генотипа, так и собственной психологии. Условия современного, ускоренного мира требуют начать именно с внутреннего мира — социальная эволюция намного быстрее эволюции биологической, которая даже искусственно может быть ускорена лишь до жизни одного поколения.

Биологическая эволюция. Расшифровка генетического наследия человечества — дорогое удовольствие, к тому же осложненное этическими противоречиями и время от времени вспыхивающей в обществе фобией, связанной с возможностью использования полученной информации. Собственно «человеческого» в нашем генотипе не так уж много — около 2 %, оставшиеся 98 % совпадают с генотипом шимпанзе. Многие из этих двух процентов генов — молчащие, так называемые «псевдогены» — они присутствуют в человеческом ДНК, но не функционируют. Главным образом у человека «отключены» гены, ответственные за обоняние и иммунитет. Ухудшенное обоняние Homo sapiens позволило не только увеличить зону абстрактного мышления мозга, но и более сознательно регулировать социальные отношения, в том числе в выборе брачного партнера. Отключение многих иммунных генов снизило риск аутоиммунных заболеваний (например, рассеянного склероза), но из-за этого сильно вырос риск раковых образований. Гены, отличающие нас от шимпанзе, в основном отвечают за размер мозга и регуляцию поведения. Всего выделено 69 некодирующих участков ДНК, которые существенно изменились в процессе эволюции и находились рядом с генами, ответственными за образование контактов между нейронами, то есть — за познавательную деятельность. Значительные изменения произошли в генах, кодирующих образование белка ASPM, который тормозит время образования нейронов из стволовых нейроэпителиальных клеток, что позволяет создать больше нейронов из того же числа стволовых клеток. Ген HAR1F кодирует РНК, которая синтезируется в мозге эмбриона, когда закладывается кора больших полушарий (7-19 неделя), имеет 18 отличий от такого же гена шимпанзе. Другое отличие человека от шимпанзе — в строении белка продинорфина — основы для производства нескольких видов нейропептидов-эндорфинов (естественных опиоидов).

Именно эндорфины ответственны за возникающие у нас эмоции. Эндорфины у человека и шимпанзе идентичны, изменилась регуляторная часть продинорфина: у человека синтез эндорфинов происходит в ответ на иные стимулы, чем у шимпанзе.

Динамика изменения относительных темпов роста населения мира, 1950–2003 гг. (%)

Всего в продинорфине человека и шимпанзе 5 различий. Существует несколько аллелей гена, кодирующего у человека синтез продинорфина. Ген этот начал изменяться 80–90 тыс. лет назад и предположительно влияет на социальные отношения и мотивацию поступков, обнаружена аллель, «ответственная» за предрасположенность к шизофрении, эпилепсии и наркотической зависимости. Один из универсальных способов регуляции активности генов — с помощью специальных белков — транскрипционных факторов (ТФ). Среди генов, активность которых очень сильно изменилась по сравнению с активностью тех же генов у шимпанзе, очень много ТФ, и особенно сильны изменения активности генов в клетках мозга. Кроме того, у человека обнаружено 134 генных дупликации, некоторые из генов дуплицированы многократно — например, гена MGC8902 у человека 49 копий.

Изучение человеческого генотипа принесло весьма любопытные сюрпризы: ген микроцефалии имеет несколько аллелей, но самая распространенная D-аллель возникла гораздо позже остальных — 37 тыс. лет назад, предположительно в результате гибридизации кроманьонцев и проживавших тогда на территории Европы неандертальцев — представителей другого вида. Считается, что от неандертальцев мы позаимствовали и ген рыжих волос. Существуют гипотезы, согласно которым разделение ветвей прачеловека и прашимпанзе включало в себя длительный период гибридизации. Это объяснило бы, почему анализ разных частей нашего генома показывает разное время дивергенции ветви людей — разбежка составляет 4 млн. лет. Таким образом, могли возникнуть мероклональные[3] гибриды, последующее возвратное скрещивание которых с пралюдьми и привело к наблюдаемой мозаичности нашего генома. Косвенным доказательством гибридизации может служить аномальная для приматов гиперсексуальность — средство преодоления ксенофобии, препятствующей скрещиванию гибрида с видом-родителем. Сексуальная агрессивность характерна для многих гибридов.

Развитие нашего разума стало возможным только после того, как было освоено прямохождение, позволившее освободить верхние конечности. По эволюционным меркам это случилось совсем недавно, неудивительно, что решение оказалось не очень «элегантным». Именно прямохождению мы обязаны «болезнями цивилизации»: нагрузка на позвоночник возросла, он должен не только удерживать прямо спину, но и «балансировать» массивным черепом, размер которого постоянно увеличивался. Пытаясь компенсировать нагрузку, позвоночник приобрел S-образную форму, но эта компенсация не оптимальна, потому мы подвержены разным деформациям позвоночника. Выросла нагрузка на сердце и всю кровеносную систему, которая должна поднимать кровь по венозным сосудам вверх на полтора метра. Причина рака кожи — в утерянном волосяном покрове, а рака груди — в том, что человеческие детеныши рождаются недоношенными, и их необходимо дольше выкармливать. Только у человека появление на свет связано с болью. Причина этого — в большом черепе. Природа пошла двояким путем: с одной стороны увеличив женские бедра и прекратив синтез эстрогена во время беременности, что ослабляет кости и часто вызывает остеопороз, а с другой стороны — обеспечив рождение ребенка недоношенным, с несформированными окончательно костями черепа.

Можно ли изменить генотип